Он всегда появлялся внезапно, как раз тогда, когда я уставала ждать. Когда я уставала злиться и ругаться матом в пустоту. Он появлялся на пороге, делал виноватые глаза и следил в коридоре. Он был мне совсем не нужен, и я уходила много раз.

Лучше всего у меня получалось уходить, когда его не было рядом. Тогда я уходила гордо, блеснув очами и элегантно развернувшись на каблуках. В этом случае уход тянулся вплоть до его прихода. Он, как оказывалось, даже был не в курсе о том, что он брошен, раздавлен и совсем не должен был никуда ходить, а сидеть под крылышком у кого-нибудь из друзей и пить с такого глобального горя. А он заявлялся! Опять также невзначай, без газона цветов и ведра шампанского.

Еще я уходила, когда он был. Тогда я банально ревела, уткнувшись в черную шубу его собаки. Нос становился одного цвета с нестирающейся помадой, а каблуки почему-то всегда оставались дома. А он бежал, возвращал меня, вытаскивал из автобусов и поездов. И Зажигал Небо.

Он знал все мои слабые места. Дразнил, издевался и даже любил. А я им болела.

Я знала его всегда, познакомившись недавно. Он не отпускал меня далеко, не разрешал ходить через “страшный лес”, пить много холодной водки и валяться в сугробах. А я уезжала, ходила, пила, валялась, мечтая, грезя оторваться от него, забыть его именно в тот момент, когда он Зажигал Небо.

Я пила его по ложечке в час, по крупинке съедала, а он делал мне кофе со сметаной и искал на карте Москвы дом моего друга.

Он Зажигал Небо ночью. Каждые две недели на выходных. Я оставалась и тишина замолкала. Я всегда знала, что Это будет. Я никогда не ожидала Этого. Небо загоралось, умирало, оживая. Он дирижировал им, пел с ним и забывал обо мне, Зажигая Небо для меня.

Я ушла от него, все решив. Я уходила долго, где-то дней тридцать в месяц. Я откупалась письмами и ангелами в рамках, сводя жизнь на нет, убегая от него, Зажигающего Небо. Я убежала. Отползла, отревела, отжила. Я никогда больше не увижу ни его, ни его, Зажигающего Небо.

Это он не увидит меня. Я сгорела в этом небе, в точках золы на облаках. Я никогда не пожалею об этом. Впрочем, не слишком ли много “никогда”? Я все равно слышу его во сне, в момент, когда он Зажигает Небо.

P.S. Почему-то все остальные не видели Зажигающегося Неба. Они видели что-то, обозначенное странным словом “фейерверк”. Слово напоминало перец, случайно высыпанный в чай. А его, Зажигающего небо, они звали “пи-ро-тех-ник”. “Это профессия”, - объясняли мне. Но разве может быть профессия у того, кто не спит всю ночь, потому что смотрит на меня, у того, кто отдает свой мир мне на цепочку, у того, кто делает сальто назад и ужинает в три часа ночи?! У такого человека не может быть ничего. Кроме меня. У человека, Зажигающего Небо.

ОНИ ПОЗНАКОМИЛИСЬ СЛУЧАЙНО.
ДАВНО:
ОНА ТОГДА БЫЛА МАЛОЛЕТНЕЙ СТЕРВОЧКОЙ, А ОН НАИВНЫМ ПАРНИШКОЙ.
ЛЮБОВЬ ПРИШЛА К НИМ ПОЧТИ СРАЗУ...ЧТО ОНА, ЧТО ОН..САМИ НЕ ОЖИДАЛИ ТАКОГО ПОВОРОТА СОБЫТИЙ:
ЛЮБИЛИ И ВЕРИЛИ..ЖИЛИ, ДОЛГОЕ ВРЕМЯ ПРОБЫЛИ ВМЕСТЕ.
НО ВЕДЬ НЕ ВСЁ ТАК ПРОСТО, КАК КАЖЕТСЯ.

СТОЯЛ ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ..НА УЛИЦАХ НЕ БЫЛО ПОЧТИ НЕ ДУШИ..
ОНА ТАК ЛЮБИЛА ДОЖДЬ...ЕЙ КАЗАЛОСЬ, МИР ОСТАНАВЛИВАЛСЯ ВОКРУГ И ОНА МОГЛА ДЕЛАТЬ ЧТО УГОДНО. ВЕДЬ ДОЖДЬ...
ОН ЖИЛ У НЕЕ В ДУШЕ. ОНА СЛИВАЛАСЬ С НИМ. ОНА БЫЛА ЧАСТИЧКОЙ ЭТОГО ДОЖДЯ.
НЕЛЕПО СТОЛКНУВШИСЬ...ОН БАНАЛЬНО УРОНИЛ СВОИ ДОКУМЕНТЫЫ И ОНИ ПРОМОКЛИ НАСКВОЗЬ.ПОСЛЕ КУЧИ ИЗВИНЕНИЙ ОНИ ПОШЛИ В БЛИЖАЙШУЮ КАФЕШКУ ТАК КАК ПРОМОКЛИ НАСКВОЗЬ ОБОЕ..
ОНИ БЫЛИ ТАКИМИ РАЗНЫМИ:ТАКИЕ ДВЕ НЕСОВМЕСТИМЫЕ ЛИЧНОСТИ...ТАКИЕ РАЗНЫЕ ХАРАКТЕРЫ..ОБЬЕДИНЯ¬ЛА ИХ ЛИШЬ ЛЮБОВЬ..ЛЮБОВЬ ДРУГ К ДРУГУ. И К ДОЖДЮ.
СПУСТЯ ДВА ГОДА ОНИ И МИНУТЫ ПРОЖИТЬ ДРУГ БЕЗ ДРУГА НЕ МОГЛИ..
НАЧАЛАСЬ СОВМЕСНАЯ ЖИЗНЬ::.ОНИ ЛЮБИЛИ ЗАСЫПАТЬ ВМЕСТЕ..ТИХО ОБНЯВШИСЬ.ОНИ ЛЕЖАЛИ ДОЛГО, И МОЛЧАЛИ.ПОНИМАЛИ ДРУГ ДРУГА БЕЗ СЛОВ..
В ТОТ ЗЛОЩАСНЫЙ ДЕНЬ.ШЕЛ ДОЖДЬ.ОНИ КАК ВСЕГДА ЧМОКНУВШИСЬ ВОЗЛЕ ПОЛЬЕЗДА, РАЗОШЛИСЬ ПО РАБОТАМ.
НЕ УСПЕЛА ОНА ОТОЙТИ ОТ ПОДЬЕЗДА, КАК ОН УСЛЫШАЛ КРИКИ И ЖУТКИЙ СТОН ТОРМОЗОВ МАШИНИ. ОН ОБЕРНУЛСЯ:ОНА ЛЕЖАЛА НА АСФАЛЬТЕ...

СКОРАЯ. БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА..ОПЕРАЦИЯ...¬.ДОЖДЬ..
ОН ЖИЛ У НЕЕ В ДУШЕ:ОНА СЛИВАЛАСЬ С НИМ:ОНА БЫЛА ЧАСТИЧКОЙ ЭТОГО ДОЖДЯ:.НО УЖЕ:.ПРИКОВАНА К ПОСТЕЛИ:.ПОСЛЕ ТЯЖЕЛОЙ ОПЕРАЦИИ.ОНА ВСТАВАЛА РЕДКО:И ТО..КОГДА ШЕЛ ДОЖДЬ.ОНА ПОДХОДИЛА К ОКОШКУ И ТИХО СМОТРЕЛА НА НЕГО.ОНА ПЛАКАЛА ВМЕСТЕ С НЕБОМ..ТАК ТИХО.ТАК СПОКОЙНО И ТАК ПЕЧАЛЬНО.

ЕЙ НУЖНО ДОНОРСКОЕ СЕРДЦЕ, А ДЕНЕГ У НИХ НЕ ТАК УЖ И МНОГО БЫЛО.
ДА И ГДЕ ЖЕ ИХ ВЗЯТЬ ТО?...ДВОЕ МОЛОДЫХ ТРУДЯГ.ПРОВОДИЛИ ПОЧТИ ВСЁ

ВРЕМЯ НА РАБОТАХ, ЧТОБЫ ПРОЖИТЬ:.КОПИЛИ НА СОВМЕСНУЮ ЖИЗНЬ:МЕЧТАЛИ О ДОМИКЕ.НА БЕРЕГУ КАКОГО НИБУДЬ ОЗЕРА. ТАМ ГДЕ ТИХО. ВО ВРЕМЯ ДОЖДЯ, КАПЕЛИКИ БУДУТ
СЛИВАТСЯ С ВОДОЙ:
ДЕНЬГИ КОТОРЫЕ ОНИ НАКОПИЛИ ДАВНО УШЛИ НА ОПЕРАЦИЮ И МЕДИКАМЕНТЫ.

ОДНОЙ ПОЗДНЕЙ НОЧЬЮ:ЕГО РАЗБУДИЛИ ЗВОНКОМ:..ЗВОНИЛИ ИЗ БОЛЬНИЦИ.ВСЁ. ОНА В КРИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИ:.ПОТЕРЯЛА СОЗНАНИЕ..ОН ПОВЕСИЛ ТРУБКУ.
СЕЛ НА ПОЛ И РАЗРЫДАЛСЯ.ЕГО ЛЮБИМАЯ СЕЙЧАС ТАМ, НА БОЛЬНИЧНОЙ КРОВАТИ ЛЕЖИТ И УМИРАЕТ.А ОН БЕЗСИЛЕН..
ХОТЯ НЕТ,СТОП..
ДА, ОН ВСЁ ПОНИМАЛ, НО ЛЮБИЛ ЁЁ БОЛЬШЕ ЖИЗНИ...
ОН СТАЛ ТИХО ОДЕВАТСЯ.НАПИСАЛ ПРОЩАЛЬНУЮ ЗАПИСКУ.ОСТАВИЛ НА ПОДОКОННИКЕ.
В НЕЙ БЫЛО ЛИШЬ НЕСКОЛЬКО СЛОВ,ЗАТО ТАКИХ ЗНАЧУЩИХ:
'ЛЮБИМАЯ, ТЫ ПРОСТИШЬ МЕНЯ КОГДА ТО.Я ЛЮБЛЮ, ЛЮБИЛ И БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ ВСЕГДА.ПОМНИ ОБО МНЕ.'
ОН ПРИЕХАЛ В БОЛЬНИЦУ.

ОПЕРАЦИЯ ПО ПЕРЕСАДКЕ ПРОШЛА УДАЧНО.
ЕГО ПОХОРОНИЛИ НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ.
ВРЕМЯ ШЛО.ОНА СТОЯЛА У МОГИЛЬНОЙ ПЛИТЫ.ШЕЛ ДОЖДЬ. ОН ЖИЛ У НЕЕ В ДУШЕ.ОНА СЛИВАЛАСЬ С НИМ.ОНА БЫЛА ЧАСТИЧКОЙ ЭТОГО ДОЖДЯ.
ОНА ТИХО ПЛАКАЛА.ВЕДЬ В ЁЁ ЖИЗНИ ОСТАЛОСЬ ТРИ ВЕЩИ ОТ НЕГО..
ПРОЩАЛЬНАЯ ЗАПИСКА,В ЖИВОТИКЕ НОЖКОЙ СТУЧАЛ ИХ РЕБЁНОЧЕК. И ГЛАВНОЕ:У НЁЁ ОСТАЛОСЬ ЕГО СЕРДЦЕ....

Ранее утро...8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует
начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте
оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало
светать.
Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил
забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже
голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких
роз, только весенние цветы...праздник же весенний.
Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень
красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы
действительно красивы.
- А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я
почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала
тетка, торговавшая по соседству саленными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда
представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик.
Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то
привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было
бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым.
Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки, начищены до
зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок,
был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто
отвалилась. Из- под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и
она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого
человека, вот только во взгляде, было что непреклонное и гордое, не
смотря ни на что.

Добавлено (29.02.2008, 13:30)
---------------------------------------------
Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в
такой день. На его лице было с десяток парезов, некоторые из них были
заклеены кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были синего цвета.... его очень трусило,
но она стоял на ветру и ждал.
Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы все не было.
Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед
не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И
еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего
положения за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица.
Дед робким шагом двинулся к ней.
Я то же подошел к ней.
Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка.... милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,- дрожащими от
холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а
то.... прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку....
сколько она стоит?- тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, как у деда в глазах стояли
слезы...
- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали от сюдава, -
рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -так же
тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала
продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки
по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три
рубля,- как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли
в глазах мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду,- уже
прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась...
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, - дико
захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по
середине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не
желая слушать его, ломалась по полам и цветы смотрели в землю...На руку
деда упала слеза...Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, блядь, делаешь? – начал я, пытаясь
сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.

Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то
побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как
мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно,
что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Э.... а...ну...я не знаю,- промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное 50 гривен, - сказал продавщица.
Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу.
Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я
Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал
головой и плакал, просто молча плакал...
У меня у самого слезы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою
поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном.
Я купил торт, и бутылку красного вина.
И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не
сыграют роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не
гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней,
поздравляй.
У деда хлынули слезы.... они текли по его щекам и падали на плащ, у него
задрожали губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах.

Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и
вытирая глаза сделал шаг к выходу.
- Мы...мы...45 лет вместе... она заболела.... я не мог, ее оставить сегодня без
подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз...